Записки Джо. 11 мая.

 - Я не знаю, о чем с ней говорить. Она подумает, что я странная. Я не могу. Это мучает меня.

- Это она странная, если так подумает. А ты нормальная. У тебя столько друзей.

- Но все мои друзья странные!

Когда я перестал быть нормальным? Сейчас мне кажется, что не было и дня в моей жизни, чтобы я был нормальным. Но так ли это?

В начальной школе мне было нелегко. Меня никто не обижал, нет, скорее мало кто понимал. И я тяготилась людьми вокруг меня. Они были скучными. Или я была скучной среди них. Да, именно так.

Мне всегда хотелось бегать и прыгать, вытворять что-нибудь безумное. Но среди них, среди своих первых одноклассников, под строгим и любящим взглядом первой учительницы, (которая неизменно видела во мне девочку-умницу, очень одаренную и талантливую, и при этом послушную), в этой атмосфере мне не хватало чего-то, чтобы вырваться за пределы этого образа и быть собой. И я не была собой. Я была никем. А это очень скучное занятие. Никогда не пробуйте.

Наверное, со стороны это выглядело так, словно я была нормальной. Изнутри же это было мучительно и довольно безрадостно.

В старшей школе, когда мама отдала меня в математический лицей, стало сказочно хорошо. Я могла приходить на уроки с воздушными шарами или в лаптях или за пять минут до конца урока, могла танцевать балет на паркете или танго на лыжах, все, что моей душе было угодно. И счастья моему не было предела. Я стала самым счастливым ребенком на свете. И нормальной я, конечно же, не была. Хотя, кто знает?

Про детский садик я мало что помню. Помню, что не спала в тихий час, вызывая недовольство воспитателей и тем самым уже ощущая свою невписываемость в окружающие нормы.

В первом классе на вопрос учительницы, кем я хочу быть, я ответила "инженером, как мама". Все так говорили. И тогда первые тиски неискренности с самим собой сдавили меня. Ведь я не хотела быть инженером. Я просто знала, что так надо отвечать. Что этого от меня ждут. Что маме будет приятно. Самое грустное, что я даже не задумалась тогда, кем же я хочу быть.

В самым первых моих воспоминаниях всегда присутствует оттенок того, что мне надо скрывать свои настоящие желания, что я не могу свободно делать и говорить, что хочется. Видимо, о нормальности речи никогда не шло.

Несмотря на это, до поры до времени я была идеальным и всегда счастливым ребенком, который не доставлял хлопот родителям. Мама недавно сказала мне, что если бы я росла хулиганкой, (коей в итоге я стала в более сознательном возрасте, когда меня поздно уже было воспитывать), то возможно все сложилось бы в моей жизни иначе. Потому что мама тогда бы уделяла мне больше времени и внимания, а соответственно ласки и любви.

Но нет. Со мной не было хлопот. И внимания мне уделять было незачем.

Я была предоставлена сама себе. И пока это не доставляло окружающим больших проблем, делала все, что пожелаю, шла за своими желаниями, в которых выражалась моя сущность. И была счастлива.

В итоге моя сущность привела меня в сумасшедший дом, а сейчас уводит из него.

Это место на самом деле мой дом. Возвращаясь сюда на выходные, я чувствую это. Душа ликует. Это мой дом. Самое родное место на земле. Не думала, что когда-нибудь покину его.

Но сейчас желания зовут меня в мир нормальных людей. В котором я не знаю, как жить. Не знаю, как жить, не притворяясь.

При чем, когда ты можешь быть собой, то счастье захлестывает тебя с головой, наполняет тебя волшебным эликсиром неуязвимости, и о нормальности ты даже не вспоминаешь. Потому что быть собой гораздо лучше, проще и интересней. Если осмелишься.

А когда ты не можешь быть собой, когда не хватает смелости, то сидишь и тихо поскуливаешь, тоскуя и сожалея о том, что ты не такой, как все. Что ты не можешь поддержать разговор с людьми и начинаешь тяготиться их обществом, и мечтаешь об одиночестве, как о возможности встретить себя настоящего.

Если же ты раскован и свободен в своих действиях и словах, то одиночество уже не манит тебя.

Я сижу на стуле и листаю журнал. Сегодня четвертый день моей новой работы. Я очень хочу эту работу, но мне так некомфортно из-за того, что в комнате висит молчание, а я не могу его разрушить. Я не умею этого делать. Я не общительный экстраверт. И мне не хватает смелости. Я сижу и набираюсь смелости предложить поиграть в слова. Или потянуться. Или попрыгать. Или просто выпить чаю. Но мне так страшно хоть как-то проявлять себя. Просто переворачивать страницы и издавать шелест страшно. Она же тогда сразу подумает, что я странная. Я сижу и не разговариваю с ней, конечно, она подумает, что я странная.

Я тихонько пою. Этого мне не сдержать.

Поскорее бы кончился этот мучительный день. Хотя если бы я могла поддержать светскую беседу, день не был бы таким мучительным.

Оказывается, все дело во мне. Только во мне. Окружающие тут не при чем. Могу я справиться с окружением и, не смотря на страх быть непонятой или высмеянной, вести се6я, как мне хочется, или не могу. Только в этом дело. Только во мне.

Так чего я сейчас сижу и ничего не предпринимаю? И боюсь пошевелить рукой-ногой. Она здесь не при чем. Да она не так проста, как хотелось бы. Но это не её вина, что её сложность сковывает меня по рукам и ногам и рождает во мне желание соответствовать норме, как укрытию. Норма - как средство спасения, как бегство от себя.

Норма - как убежище для тех, кто не осмеливается быть собой.  

Список комментариев: