Записки Джо. 30е августа.
Я смотрю в окно. Через улицу от нас дети играют в прятки. Согнувшись в три погибели, мальчишка пробирается через кусты. Он поглощен процессом, глаза горят, все его тело напряжено от азарта. На секунду мне удается почувствовать его состояние, и вспомнить, что когда-то я так же бегала во дворе своего старого дома, и так же дрожала от переполняющей меня радости бытия.
Я слежу за ним и думаю, что дело ведь не в прятках. Даже если я выйду на улицу и буду играть с детьми, мне никогда больше не ощутить той дрожи, вызванной полнокровным течением жизни по венам.
Поэтому я здесь, а он там.
- Касатки охотятся на морских львов, - доносится до меня с соседней кровати голос Кеттлера.
Он с интересом уставился в свой планшет. Он улыбается.
Кеттлер всегда улыбается. Он уютный, его присутствие меня успокаивает.
- Да ты что? - отзываюсь я, изображая оживление.
- Это канал «Планета животных».
- Здорово.
- Ух, какие попугаи! - тут же восклицает он, едва обращая внимания на мою реплику.
Видя его поглощенность, я невольно улыбаюсь. Своим восторгом Кеттлер напоминает мне того ребенка через улицу, крадущегося через кусты.
- У меня дочь хочет такого, - добавляет он.
- Купишь ей?
- Нет, конечно. Они огромные. С неё ростом.
- Ооо... - только и могу сказать я.
- Представляешь, - Кеттлера не оторвать от планшета, - наелись токсичных растений и полетели есть глину! Лечиться! Как все в природе разумно!
«Как все в природе разумно», - на душе становится светло от этой мысли.
Все разумно. Я смеюсь в ответ. И смотрю на Кеттлера с любовь. Как его не любить за это?
- Невероятно, - говорю я.
- Сейчас на них нападет орел-гарпия! - Кеттлер вжимается в кровать. Потом облегченно выдыхает, - спаслись!
- У меня развивается зависимость от твоих комментариев, - смеюсь я дальше.
- Ух ты, а кондоры выращивают своих птенцов два года!
Это начинает увлекать.
Но как только я поворачиваюсь, чтобы заглянуть в планшет, из коридора слышится шум.
- Пусти меня, Мелани! Я ведь не последний раз живу!
«О нет, - думаю я про себя, - Бертран опять разбушевался». При этом не могу избавиться от ощущения, что сейчас начнется что-то интересное. Всегда начинается, когда на Бертрама накатывает очередной приступ.
- Умные птенцы, наверное, вырастают, - отвечаю я Кеттлеру, прислушиваясь к звукам в коридоре.
- Ой, про тапиров рассказывают. Они родственники лошади, оказывается.
- Замуж тебе надо, Мелани! - басит Бертран в коридоре. Я слышу, как он рвется в нашу дверь.
- Тебе нельзя туда! - противится медсестра.
Я смеюсь.
- А ты говоришь жизнь, - качает головой Кеттлер, вспоминая мои недавние слова, - здесь настоящая жизнь, - он гладит планшет.
Уголки моих губ невольно ползут вниз.
- Боже, еще и ягуар пришел на птичек охотиться! Вот у них постоянный стресс.
- Кеттлер! - дверь с шумом распахивается и на пороге нашей палаты появляется Бертран.
Он огромен и заслоняет собою весь дверной проем.
Волосы всклокочены, взгляд горит.
Я опять улыбаюсь.
- Кеттлер! - Бертран срывает с моего друга одеяло и держит его в поднятой руке, как военный трофей.
У Бертрана не руки, а настоящие ручищи. Такими можно горы ворочать. Его вид грозен. Но мы знаем, что он не способен и мухи обидеть. И глубина его глаз совершенно безобидна.
- Вот и наш ягуар, спасайся кто может, - недовольно ворчит Кеттлер, выбираясь из кровати.
От греха подальше он решил убраться на время из палаты.
- Кеттл.. - Бертран миролюбиво опустил ладонь размером с лопату на мягкое, округлое плечо Кеттлера.
- Не трогай меня, -взвизгнул тот и пулей выскочил в коридор.
Бертран остановил на мне свой взгляд. Я молча ответила ему тем же.
Он сделал шаг к моей кровати.
- Даже не думай, - предупредила я его.
- Джо-о, - пробасил Бертран, расплываясь в неискренней улыбке.
Я отрицательно качаю головой.
- Джо-о, - не унимается он.
Я встаю и следую за Кеттлером. Спасу сейчас не будет от бертрановых речей.
Видя, что мы все покидаем поле битвы, в палату решительно заходит Мелани.
- Бертран, уходи к себе! Ты всем только мешаешь! - говорит она, уперев руки вбоки.
- Это ты всем мешаешь, - обиженно басит он, опуская голову и начиная затравленно глядеть на медсестру.
- Ты разогнал всех моих детей! Неужели не видишь?
- Это ты разогнала всех моих детей, - защищается Бертран.
- Вот иди и собирай своих детей! - Мелани указывает пальцем на выход.
- Не пойду, - бурчит он, совсем опустив голову, признавая свое поражение. - Не пойду.
- Еще как пойдешь, - наступает на него, как мышь на слона, маленькая Мелани. - Или санитаров позову.
- Не могу, - пробует свой последний аргумент Бертран, - я стесняюсь.
Тут я не выдерживаю и начинаю смеяться. Кеттлер подходит ко мне с планшетом, мы идем на улицу, где удобно устраиваемся на деревянных ступеньках крыльца.
- Ой выдра с детенышами пришла, - умиляется он, продолжая свое занятие.
- Кеттлер, - я с улыбкой качаю головой, - я заведу под тебя персонаж. Ты просто невероятен.
Все знают, что я пишу большой роман. Некоторые обитатели нашего заведения даже отдаленно знакомы с основной идеей и перипетиями сюжета, и только того, что в романе не написано ни строчки, не знает никто. Но мне приятно думать, что я пишу роман, и что я писатель, и что все мои страдания не напрасны.
- Давно пора, - говорит мне Кеттлер, - у тебя давно уже должен быть персонаж, как я. Смешной и милый.
Я улыбаюсь.
