Записки Джо. 3е сентября.
Говорят, наступила осень. Говорят, за окном сентябрь.
Я конечно никому не верю, потому что у меня внутри лето. Я знаю, придет солнце. Совсем скоро, снова станет тепло. Я закрываю глаза и вижу деревянный потолок, с отсветами утреннего солнца на нем. На моем плече уютно устроилась Андерсина, и мы встречаем новый день. Вместе.
Поэтому в осень я не верю.
Я открываю глаза. Из коридора доносятся звуки рояля. Норис и Саммер добрались до него.
С улыбкой я выхожу из палаты посмотреть, что же они затеют сегодня.
Норис сосредоточенно перебирает по клавишам, получается красиво. Саммер голосом повторяет ноты, которые он играет. Я слышу плавные переливы. Звуки сплетаются и тугим звонким канатом ударяют мне в грудь.
Вдруг Норис перестает играть, и Саммер поет одна. Ту мелодию, что должна была прозвучать на рояле, но не прозвучала.
- Почему ты не играл? - спрашивает Нориса Саммер, опуская тонкую руку на пояс.
- Потому что я умею только по белым, а по черным не умею, - расплывается в улыбке Норрис. - Это большое арпеджио.
Арпеджио. Мне нравится это слово. Мне нравится, когда Норис говорит «альты» или «октава». Значения этих слов расплываются в моем сознании, превращаясь в одну ассоциацию, с чем-то невыносимо легким, прекрасным и щемящим.
Я прохожу к стене и сажусь на стул в длинном ряду стульев.
- Давай, я спою тебе! - восклицает Саммер, завидев меня.
Я довольно киваю.
- Я спою тебе романс.
Она принимает позу певицы на академической сцене. Смотрит прямо и строго, чуть выпятив острый подбородок.
- Чайковский, - торжественно произносит Саммер. - «Он так меня любил».
Я вся превращаюсь в слух.
- Впрочем, лучше другой, - вдруг меняет она свое решение. - Рахманинов. «Нет, не любил он меня».
Это становится интересным.
Саммер смущена, она не знает, что выбрать.
- И все же, Чайковский, «Он так меня любил».
Я пытаюсь сдержать рвущийся наружу смех, но Саммер уже и сама смеется. Исполнение романса откладывается на неопределенное время.
- Вам лучше? - спрашивает меня доктор. - Кто вы сегодня?
Кто я сегодня... Какой хороший вопрос. Лучше ли мне... Почему доктор все время спрашивает вещи, про которые я не хочу ни думать ни говорить.
Сегодня я девушка. Я редко думаю о себе в мужском роде.
И нет мне не лучше.
За окном льет дождь, убеждая меня в истинности календаря.
- Расскажите мне про вчерашний день? - спрашивает доктор.
Почему он все время спрашивает про дни, когда мне было грустно? Почему он не спрашивает про тот день, когда мы с Андерсиной ездили в лес, и вокруг пахло соснами и солнцем после дождя?
- Вчерашний день, - повторяю я за ним.
Джульетта устала ждать меня у метро. Когда я увидела её, она сосредоточенно смотрела перед собой, нахохлившись, как сова. Когда она увидела меня, то вся расправилась, вмиг превратившись в женщину с сияющими глазами.
Мы шли по улице, пытаясь согреться теплом друг друга.
- Тебе холодно? - спросила она меня.
Я отрицательно помотала головой.
- Давай я дам тебе свою куртку?
Я кинула взгляд на её ветровку молочного цвета и рассмеялась.
- Не надо.
- Давай я куплю тебе куртку? - мы проходили как раз мимо магазина, в витринах которого стояли манекены в норковых полушубках.
Я рассмеялась еще звонче.
- Давай я куплю тебе духи?
- Ты же знаешь, я не пользуюсь духами. Подаренные тобою пять лет назад так и стоят нетронутые.
Она смотрит на меня, словно пытаясь поймать какую-то мысль.
Она кажется мне сейчас самым умиротворенным человеком на свете.
Мы идем в наше кафе пить чай. Никакого кофе сегодня.
- Джо ведь не пьет кофе, - говорит она и хитро улыбается мне, будто знает тайну.
Джульетта заказывает фирменный чай с корицей, яблоком, кусочком лимона и вишенкой, как обычно. Я заказываю травяной, успокаивающий.
- Мне надо успокоиться, - объясняю я в ответ на её недоумевающий взгляд.
- Ты съешь мою вишенку сейчас или после? - спрашивает она.
- После.
- Из-за чего ты волнуешься?
- Из-за того, правильные ли решения принимаю в своей жизни.
Да, я понимаю, это смешно. Вряд ли от моих решений что-то зависит.
Джульетта садится близко-близко ко мне. Я смотрю в её глаза и меня это успокаивает.
Я даже забываю отбивать ногой чечетку по полу.
- Пей уже свой чай, - улыбается она.
Мы сидим, растворяясь в атмосфере нашего маленького мира, воссозданного на пол часа из праха того, чем мы были раньше друг для друга.
- Что за решения? Андерсина? - спрашивает Джульетта. Спрашивает несколько напряженно. Словно через силу.
- Андерсина, - киваю я.
- Как у вас дела?
- Я люблю её.
Никогда не верила, что настанет тот день, когда я искренне смогу произнести эти слова о другой женщине, глядя Джульетте прямо в глаза.
Пять лет спустя после нашего расставания этот день настал.
Джульетта ни одной эмоцией не выдала себя, ни один мускул на её красивом, мягком лице не дрогнул.
- Что скажешь? - спрашиваю я.
- Ничего, - она пожимает плечами.
- Что ты думаешь? - не унимаюсь я.
- Ничего.
- Что за привычка спрашивать о самом главном для того, чтобы потом ничего не сказать на это? - начинаю расходиться я.
- Пей свой чай, - ласково говорит мне Джульетта, и я на секунду ошеломленно замираю, а затем начинаю смеяться.
Мы идем по улице, опять пытаясь согреться друг другом.
- У тебя есть деньги на телефоне? - спрашивает Джульетта.
- Успокойся уже, - отвечаю я. - Мне ничего не надо. У меня все есть.
«Кроме того, что ты не можешь мне дать», - но этого я вслух не скажу.
- Не могу же я предложить тебе деньги, ты же не возьмешь, - сокрушается она.
- Не возьму, - улыбаюсь я.
- Я и не предлагаю тебе денег, - испуганно поправляется Джульетта, чтобы я не дай бог не подумала, что это было у нее на уме.
- Спасибо, - говорю я.
И думаю про себя, что за странный мир, в котором мы живем. Я благодарна Джульетте за то, чего она не может мне дать. В прошлый раз она призналась, что не любит меня, и за это я ей тоже была благодарна.
- Мне очень хорошо, - говорит Джульетта, когда мы идем дальше.
- Мне тоже намного лучше. Я успокоилась.
Она радостно смотрит на меня.
- Отличный чай, - улыбаюсь я ей.
Мы проходим мимо маленькой церквушки, под сенью куполов не благословившего нас бога.
Затем обнимаемся на прощание, я целую её в теплую, нежную щеку.
Расходимся.
Я оборачиваюсь и вижу, что она тоже обернулась.
Машем друг другу рукой.
Через секунду я снова оборачиваюсь. И в тоже мгновение оборачивается Джульетта. И мы снова машем друг другу.
Я оборачиваюсь в третий раз и никого не вижу. Сколько раз она обернулась и увидела мою спину?
Я прохожу мимо церкви и осеняю себя крестным знаменем. Даже если этот бог не благословил нас, я люблю его.
Другого у меня нет.
Re: Записки Джо. 3е сентября. -
Джульетта (Гость)
2013-09-03 в 14:58